Истории любви.Иоганн Штраус и Ольга СмирницкаяОльга Смирнитская - адресат ста любовных писем Иоганна Штрауса" - так назвал свою книгу австрийский музыковед доктор Томас Айгнер. История романтической и драматически оборвавшейся любви, сага о том, как король вальсов, искрометный Штраус навсегда оставил в России свое сердце.
Молодой, но уже необычайно популярный в Вене композитор впервые приезжает в Россию в 1856 году. По контракту, подписанному им на довольно выгодных условиях с Дирекцией Царско-Сельской железной дороги, Штраусу предстояло в течение летнего сезона дирижировать своим оркестром шесть раз в неделю в павловском павильоне "Воксал". Одиннадцать сезонов в общей сложности Штраус был ангажирован в Павловске.
ПРЕКРАСНАЯ И ТРАГИЧНАЯ ЛЮБОВЬ
"Живут лишь в России!" - так пишет Штраус на родину из яркого нарядного Павловска. Композитор был восторженно принят русской публикой и стал украшением короткого северного лета. Темпераментная фигура молодого музыканта, его манера дирижировать, его внешность - все заставляло говорить о нем, обсуждать, критиковать, восторгаться... "Северная пчела", "Отечественные записки", "Искра", "Голос" и другие издания публиковали статьи, карикатуры, фельетоны о молодом маэстро. Музыкальные магазины Петербурга наполнились нотами "очаровательных", "изящных", "мелодичных" произведений полюбившегося композитора. Штрауса приглашают ко двору играть на балах его величества, его хвалят и одаривают высочайшие особы. Восторженный композитор посвящал членам русской императорской фамилии марши и вальсы.
"Но была еще одна причина преклонения перед Россией и имя ей - Ольга.
читать дальшеОльга Смирнитская", - говорит Томас Айгнер. Точно сказать, когда именно познакомились Ольга и Иоганн - невозможно. Но в конце сезона 1858 года Ольга попросила Штрауса исполнить ее романсы в Павловске. Смирнитская (одна из первых русских женщин-композиторов) писала музыку на стихи Лермонтова, Пушкина, Фета. Штраус позже аранжировал ее вещи - утерянную Польку-мазурку и дошедший до наших дней романс на стихи Кольцова "Так и рвется душа". И рождается чувство такой силы, что и спустя столетие не может не волновать, когда читаешь письма Штрауса, сумбурные, пылающие страстью и отчаянием.
Письма эти считались утерянными безвозвратно. Но... В 1992 году Международный институт творчества Иоганна Штрауса затеял каталог, посвященный русскому периоду в творчестве Штрауса, и заказал эту работу доктору Томасу Айгнеру. "Я зарылся с головой в фонды городской библиотеки Вены и совершенно неожиданно обнаружил карточки с аннотациями "Письма Иоганна Штрауса к Ольге Смирнитской". Представляете, что было со мной?! Я не верю глазам, верю самому себе и заказываю эти письма. И мне выдают стопку, весьма внушительную стопку, пожелтевших листов. В моих руках оказались подлинные свидетели прекрасной и трагичной любви Иоганна Штрауса и Ольги Смирнитской".
ПИСЬМА ЛЮБВИ
"1859 г. 13 июня. Суббота. Итак, судьба моя решена. Простите мои нескромные надежды и примите уверения, что Вы не услышите больше ни одного звука жалобы. Я не сержусь на Вас, просто я удивлен Вами: защити Вас Господь. После того, как два дня назад я был лишен счастья разговаривать с Вами, я последовал звуку моего сердца общаться с Вами мысленно, для чего Ваши любезные строки дали мне достаточно материала. Я не могу не признать, что смысл Ваших слов, высказываний противоречив и, как Вы сами уверяли, может привести лишь к болезненным заблуждениям для меня, так как я человек слабый и не должен путать Симпатию с Любовью... Ваш благой совет - реже разговаривать с Вами, один-единственный, не был оставлен без внимания. Мое сердце кровоточит, но оно предается сомнениям и подчиняется Вашему совету. Сохраните же Вашу дружбу, о которой я прошу Вас, в глубоком почтении".
Строгость Ольги была не совсем искренней, скорее всего, - дань политесу, и сердце ее не осталось равнодушным. "Кобальт" - так звали Ольгу домашние и друзья - переходит с Иоганном на "ты". Штраус счастлив, окрылен, он полон радужных надежд.
"14 июля. Утро. Возможно ли найти слова, чтобы описать Тебе мои чувства, когда я читал Твои одухотворившие меня строки! Уверяю Тебя, что это был счастливейший момент в моей жизни... Так возьми же мое сердце, чтобы оно могло доказать Тебе, как любит Тебя, чтобы оно без остатка отдало то, что ниспослано ему Самим Создателем!
Ольга! С сегодняшнего дня я живу только одной надеждой: не покидать Тебя никогда, принадлежать Тебе. И если надо будет преодолевать трудности, они должны быть побеждены, в противном случае я положу конец своей жизни. И клянусь свято быть Твоим, и пусть накажет меня Господь, если я не сдержу своего слова".
Ольга, послушная дочь, просит Иоганна сначала "поговорить" с ее отцом. Неприязнь семьи Смирнитских - аристократов и снобов - к Штраусу была очевидна: он не дворянин, он принадлежал к "странствующему народу", и талант композитора не имеет для Смирнитских абсолютно никакого значения. Понимая безнадежность затеи, Штраус не решается на беседу с отцом любимой:
"Ты говоришь, я должен побеседовать с Твоим отцом. Ты не знаешь, каким несчастным чувствую я себя, потому что не могу последовать Твоему приказу. Я сделаю для Тебя все, отдам жизнь свою, но не могу говорить с Твоим отцом, сжалься, дитя мое, Ольга! Главная причина следующая: он оценивает меня как претендента на руку своей дочери неблагосклонно. Он будет отвечать как практично думающий человек, от которого нельзя ожидать понимания глубокой артистической души".
Вопреки рассудку Штраус все же надеется на то, что Ольга станет его женой. Они планируют свадьбу, клянутся в вечной любви. Штраус с упоением работает и счастлив, получая от Ольги письма-"конфеты".
"Для проказницы. 17 сентября утром, среда.
Ты маленькое проказливое дитя. Ты бранишь меня в своей сегодняшней "конфете "? Я так страдаю без Тебя, потому что я со вчерашнего дня очень опечален и должен ждать, не видя Тебя, до завтрашнего вечера. Ты меня любишь? Ты еще печалишься?"
А повод для печали был, и весьма серьезный, - мать Ольги, г-жа Смирнитская, женщина злобная и циничная. Она была способна на чудовищные поступки, если чувствовала, что кто-то из семьи готов ее ослушаться. И не стесняла себя в разговоре с претендентом на руку дочери. После беседы мама Штраус в ужасе.
"...Итак, моя надежда погибла! Моим единственным стремлением было обладать Тобой, но невозможно достичь моего горячо желанного счастья. Мама говорила со мной слишком долго... В момент, когда она тихо говорила, что я ни в чем не должен Тебе верить, что все, что Ты хочешь, вылетает из Твоей безрассудной головы, и обманутый не должен больше Тебя и слушать, я почувствовал непроизвольно ненависть к этой матери, которая сама умышленно, чтобы исполнить свой план, говорит гнусности о своем ребенке. ...Она называет случившееся интригой с Твоей стороны, за которую мы оба будем наказаны. Что касается ее поведения, ее выражений по отношению ко мне, она была неделикатна, - бесспорно! Потому что, когда она пожелала потребовать от меня Твои письма..., я поклялся, что Твои письма уйдут со мной в могилу, она объявила, что при моем слабом здоровье я могу умереть каждую минуту, поэтому она не может быть спокойна".
Бедные и несчастные Ольга и Иоганн все же продолжают надеяться на чудо, и перед отъездом Штрауса в Вену они встречаются, уверенные, что счастье все-таки впереди.
"ПРОЩАЙ, АНГЕЛ…"
"Суббота, 10 октября, без четверти одиннадцать утра. Тысячу раз спасибо за счастливые минуты вечера! Мои чувства были сильнее меня: не знаю, как я смог снова добраться до моей кареты, мое сердце разрывалось. Я должен уезжать. Посылаю Тебе бесчисленные объятия. Прощай, ангел, не забывай Твоего Жана. Привет Паулине!"
Паулина... Паулина Сверчкова, верная подруга, ей Ольга передала письма Штрауса, опасаясь, что мать выкрадет их и уничтожит. Паулина привезла их за границу, а потом, вероятно, нуждаясь, продала.
На пути в Вену Штраус пишет одно из самых трагических писем в своей жизни.
"10 октября. Ольга, дитя мое, вот хочу открыть тебе мое сердце, что я тебя безумно люблю. Ты уже знаешь, что мне невозможно жить без Тебя. Сами Твои дорогие мне письма в силах утешить меня только в тот момент, когда я их читаю, потому что лишение возможности Тебя видеть делает меня нежизнеспособным; я могу жить, только обладая тобой, ангел, только чувствуя Твое дыхание, я могу сохранить свою жизнь. Моя боль с каждой минутой быть все дальше от тебя столь велика, что я предпочитаю умереть, чем выносить эту муку. У меня нет сил, я слишком люблю Тебя, жизнь без обладания Тобой подобна смерти для меня, - и лучше будет для нас обоих, если меня больше не будет. Я вне себя, и если даже беру в руки Твои письма, чтобы скорее немного успокоиться, то чувствую, несчастный, что все дальше пароход отдаляет меня от Тебя, так что и сами Твои письма не приносят мне больше утешения. Я не могу больше мыслить, - я близок к безумию, я чувствую это. Небо, дай мне умереть, - нет у меня больше радост и жизни, у меня нет больше надежды, мне не остается больше ничего, кроме смерти. На корабле люди смотрят на меня, как на сумасшедшего, я замечаю, что вызываю содрогание; скоро люди будут совсем избегать меня, и меня запрут в желтый дом, где я сдохну, как зверь. Спасибо за Твои утешительные письма, но для меня нет утешения. Моя страсть съедает меня. Прощай, ангел, я не могу больше писать. Бог знает, что со мной произойдет. Вечно Твой, Жан".
В 1860 году Штраус возвращается в Павловск и решительно просит руки Ольги, но, - увы! - и Ольга, несчастная и окаменевшая от горя, все-таки... отказывает Штраусу окончательно - она не смеет противиться воле родителей.
Штраус немедленно уезжает. Он шлет бесконечные письма, полные отчаяния, предлагает бежать. Снова возвращается в Павловск, но... для Ольги он более не существует. Не любила? Не нам судить. Ольга Смирнитская вскоре вышла замуж за Александра Лозинского, военного юриста... и, разумеется, дворянина. Благополучно прожила с ним 60 лет, родив четырех детей, и умерла через восемь дней после кончины мужа.
Иоганн Штраус был женат не одним браком, но счастья и спокойствия они ему, кажется, не принесли. Что сталось с письмами Ольги возлюбленному - неизвестно. Возможно, Штраус выполнил обещание - унес с собой в могилу или сжег их, а возможно, они бережно хранятся потомками, кто знает?
Их, переживших страдания любви, давно уже нет среди нас, людей земных. А музыка - жива.