Пишет
5 июляСамое запоминающееся 5 июля в моей жизни было в канун шестнадцатилетия. Квартира наша была "под самострой", то есть стены клал отец, а отделкой занимались солдаты. А поскольку получили мы ее аккурат в 1991 году, то можете себе представить. Обои были темно-зеленые и темно-коричневые, а ванна и санузел были наполовину выкрашены темно-синей краской, а наполовину побелены. Жить в этом было сильно неуютно даже мне, а я вообще не понимаю, что есть уют и как его создать. И вот за пару дней до моего дня рождения мама говорит отцу: "Вот скоро к ребенку опять придут девчонки в гости, а у нас такой ужас. Давай хоть кухню сделаем нормально!" "Угу", - сказал отец, и меня послали в магазин за клеенкой.
читать дальшеКто помнит - тот помнит, что выбор стройматериалов был сильно ограничен, и народ в этих условиях исхищрялся по-всякому. Столовая же клеенка была основной заменой обоев для кухни и коридора; некоторые ею даже потолок оклеивали, художественно. Купить клеенку тоже была проблема, но тут как раз в универсам привезли такую белую, в малиновых квадратах, в каждом квадрате розочка. Купить ее надо было 24 метра, то есть почти рулон. И вот я по жаре поскакала покупать клеенку. Обратно я ползла, останавливаясь через каждые 10 шагов, потому что прикиньте, сколько весит рулон клеенки. Лифт не работал, восьмой этаж... ну, вы поняли. Я вошла и упала. Мама меж тем развела смесь обойного клея и водоэмульсионки, а отец поснимал шкафчики со стен. Отдышавшейся мне велели помогать зачищать кухню от мебели и всякой ерунды. Мы все перетаскали в зал, я опять упала, а родители стали клеить.
Ремонт на самом деле самое серьезное испытание для семейных отношений. Я подозреваю, что супруги, способные поклеить обои и не развестись, не существуют в природе. Мои родители в процессе развелись два раза, один раз мама бросила в отца кистью и три раза отец швырнул табуретку в стену. Крик стоял на весь дом, и процесса это не ускоряло. Я мыла в ванной посуду, шкафы, ползала с тряпкой между родителями, ведрами и кусками клеенки и все время пугалась. В 11 часов вечера все это закончилось, и отец стал вешать шкафы. Выяснилось, что они заклеили отверстия для дюбелей, и случился третий развод, с собиранием вещей и документов. В половине первого родители сказали что-то в том смысле, что мол мы выкрутились, теперь твоя очередь, и ушли спать. Наступал понедельник, в 2 часа дня должны были прийти гости.
Я стояла и озиралась. Такой разгром Фадееву не снился. Столы по-прежнему стояли в зале. Все было завалено обрезками, залито клеем и известкой. В коридоре громоздились горы какой-то херни. Я потрясла башкой, включила телевизор, чтобы тихо бурчал, и стала выкручиваться. В пять утра телевизор вырубился, у меня была готова только кухня. В половине седьмого встала мама: "Ты все еще ничего не сделала?! Ты же так ничего не успеешь, тебе же еще торт печь!" "Угу", - сказала я и стала оттирать непонятного происхождения кляксы с серванта. В коридоре громыхнуло - это отец вышел из спальни и налетел спросонок на стулья. пока они собирались на работу, я сгребла в кучу гору мусора, села на него и пригорюнилась. И кажется даже заснула. Меня потрясли за плечо, я подняла глаза. Там наверху были родители, протягивающие мне бархатную коробочку. Я ее взяла и разрыдалась от обиды.
Кто помнит - тот помнит, что на шестнадцать лет нужно дарить золотые серьги. Кто это сказал, непонятно, но надо. Дом, где человеку в день шестнадцатилетия не подарили золотые серьги, проклят богом и осужден людьми. Штука в том, что я хотела чайный сервиз. Он стоял в универсаме на витрине, в тонких ярких цветах и с золотистым ободком, пузатый и жизнерадостный. Это был символ совершеннейшего благополучия в будущем. При виде этого сервиза мне хотелось улыбаться. Он приманивал меня, как янтарный мед муху. Я мечтала, как буду сегодня поить гостей чаем из этого сервиза, а не из разномастных чашек, и буду как большая, потому что у меня будет целый радостный сервиз, и все будет хорошо. Короче, это было немножко больше, чем вещь. И вот теперь родители стояли и печально смотрели на рыдающую дочь, которая чего-то икала и квакала, косплея Иова на гноище с золотыми сережками в руках.
Выразвишись в том смысле, что небо не видело такого позорного пацака, все ушли на работу, а я поползла разгребать остальное. За окном орали стрижи. В зале орал телевизор. В духовке подгорали коржи для торта. Посреди изготовления салата оливье я забыла, куда девала соленые огурцы и, не в силах вспомнить, впала в панику. Когда я уже собиралась их искать в шкафу для одежды (на самом деле с меня бы сталось) - в дверь позвонили. Я бросилась открывать. На пороге стояла Валя, моя подруга с 1 класса, и глаза ее, и без того большие, неукротимо увеличивались в размерах. "Слушай, - сказала она слабым голосом. - Хорошо что я пораньше пришла. Показывай, что именно тебе помочь, а сама иди в ванную!" Я повела ее на кухню, по дороге обдирая с себя куски веника, клеенки, стружек и еще черт знает чего и причитая, что пропали огурцы. Валя взяла со стола банку с огурцами, выразительно на них посмотрела и сказала: "Иди. Быстро. Только не усни!"
Я не уснула. Торт вышел отличный - он всегда на ура получался. Мы выпили на четверых бутылку сангрии, и мне подарили китайскую картинку-шелкографию. Где-то в шесть вечера пришла мама, а я пошла всех провожать до моста. На обратном пути остановилась и долго смотрела на воду и сопки, думая, какой сегодня солнечный, красивый и здоровский день, и красивая картинка, и что надо будет обязательно извиниться перед мамой. Но извиняться не понадобилось. Когда я пришла, она завопила: "Кларка, ну где же ты ходишь, иди скорее, "Криминальные истории" начались!" Я завизжала и прыгнула с разбегу на диван. Мы сидели, обнявшись, и пили чай, и смотрели кино, а потом мама задумчиво сказала: "У меня золотые сережки появились только в 24 года". А я ответила: "Мама, они классные, правда. Спасибо". Меня поцеловали в макушку, и это было очень хорошо - просто сидеть, обнявшись, на диване.
Сервиз мне подарили на следующий год. Он был такой же по форме, но с другими узорами. К тому времени я начиталась Сенеки в том смысле, что "пусть приходящие к нам смотрят на нас, а не на нашу посуду", но все равно была очень рада. Он давно разбился. Сережки лежат в шкатулке, вместе с мамиными, которые она носила всю жизнь, не снимая. А картинка висит на стене, на одном и том же месте, на том же гвозде, который прибила 19 лет назад.
-
-
30.08.2013 в 17:58Хорошенькое завершение трудовых суток без сна в ДР, накануне чуть не потеряв сознание в жару.
Не, написано не без юмора и я понимаю, что это у ТС хорошее воспоминание... кхм.
-
-
30.08.2013 в 23:15-
-
31.08.2013 в 22:43Спасибо автору. Я, как и Индрик зверь, тоже ничегошеньки не помню про тот день рождения, но ваш рассказ вызвал такую ностальгию...