Искатель @сокровищ
Пишет Tongor:
Свое | Прислано по U-mail
Что мне рассказал Змей Горыныч
Начав рыть в сторону славянской мифологии, я обнаружил прискорбный, если не преступный факт. Систематизированной информации в более-менее приятном для изучения виде со времён Проппа и Рыбакова практически не появлялось. Более поздние исследовательские источники и работы, даже если и выглядят убедительно, всё равно оглядываются на этих титанов. При этом некоторые выводы Рыбакова в наше время уже могут быть оспорены на основе этнографии и филологии. Поэтому я не стал растекаться мыслию по древу, а принялся целенаправленно собирать сведения по Змею-Горынычу.
Часть первая, народная
Часть первая, народная
Змей-Горыныч, с одной стороны, видится обычным родственником европейским драконам. Крылатость, умение летать, огнедышащий и так далее. С другой стороны, вроде и дракон, но в то же время целый Змей! А кто у нас Змей? Известно кто. Змей есть хтоническая ипостась Велеса. Ящер, Велес, Чернобог - это имена одного архетипа на разных уровнях мифологии. В паре с Белобогом Чернобог составляет вечно сражающуюся и вместе с тем вечно стабильную систему, воплощённую под именем Рода. А кто знает, что Ярила (Ярило) тоже входит в эту цепочку? Тем не менее, такая гипотеза имеет право на существование. Потому что на это указывают традиционные обряды, связанные с временными циклами и земледелием.
Первым, еще по весне, чествуется Ярило как воплощение природного животворящего начала. Интересно, что часто в этих обрядах главным действующим лицом была девушка в возрасте "перед выданьем". Её наряжали в мужскую одежду, усаживали на коня и водили по полям, чтобы она, как сейчас сказали бы, служила проводником божественной силы и делилась ею с землёй. У этой замены есть глубокий смысл. Во-первых, с помощью юноши Ярило, Ярый (Яростный) Бог, мог легко перебрать с силой и вместо урожайной погоды установилась бы засушливая. А девушка как бы смягчала её. Во-вторых, кому ещё служить посредником между источником силы и весенней землёй, как не девушке "предплодородного" возраста
?
Когда же в природа плодоносит, начинаются жатвенные обряды, посвященные уже Велесу-Ящеру. Это время жатвы, сушки снопов на поле и их увоза. Конечный срок означает окончательный расчет с полевыми работами и полем. Снопы увезены для обмолота, а на поле осталось лишь несколько последних колосьев, завязанных, по древнему поверью, "Волосу (Велесу) на бородку". Женщины-жницы частенько пели, обращаясь к ниве, заклинали урожай:
В поле копали,
На гумне стогами,
В клети закромами,
В печи пирогами.
Нивка, нивка,
Отдай мою силку.
Я тебя жала,
Силу свою теряла.
Природа в этих песнях является не только как подательница благ, но и как носительница силы. И эту силу, женскую, плодоносящую, она отдает жницам. Вообще, песни, относящиеся к жатве, пелись женщинами, поскольку это была их работа. Женщина с серпом символизировала плодородие как в обычном смысле, так и в более широком - сакральном - плодородие Матери-земли. Это дошло до наших дней: изображение девушки с серпом означает будущее плодородие.
Подчас жатва проходила ночью, при свете луны. Жницы пели:
Жали мы, жали
Жали, пожинали, -
Жнеи молодые,
Серпы золотые,
Нива долговая,
Постать широкая;
По месяцу жали,
Серпы поломали,
В краю не бывали,
В краю не бывали,
Людей не видали.
Слава тебе, Волос,
Слава тебе, Волос,
Что в поле колос!
В поле копали,
В поле копали,
На гумне стогами,
На гумне стогами,
На гумне стогами!
В клети закромами,
В клети закромами,
В клети закромами!
В печи пирогами!
Ты рад, наш хозяин,
Ты рад, наш хозяин,
Что поле пожали?
Вторая часть этой песни звучит как заклинание. Неоднократные повторения способствуют ритму, который не только повышает эффективность дружной работы. Эти же повторения свойственны разного рода молитвам, заклинаниям, заговорам, то есть текстам, имеющим сакральный смысл и назначение. Особенно интересно, что жницы обращаются именно к Велесу, именуют его Хозяином. С одной стороны, это логично и оправдано, поскольку Велес - в том числе Бог богатства, связь которого с Ярилой, Богом плодородия, очевидна. С другой стороны, богатство и земное плодородие вещи достаточно разные. Очевидно, Ярила ассоциировался с самим понятием плодородия, а Велес - с результатами, как с чем-то материальным.
И вот здесь хорошо укладывается в общую картину "Велесова бородка". Правда, достаточно трудно представить себе взрослого мужчину тех времен без бороды? Только совсем еще юнцы были безусыми и безбородыми. Так зачем же оставлять Велесу на бородку, если по всей логике вещей она у него есть? Но если снова обратиться к параллели Ярило-Велес, то можно предположить, что колосья на самом деле оставляют юному Ярило, когда он возмужал.
А во второй половине августа праздновался Орешник. К этому сроку как раз созревала лещина и почти все полевые культуры были убраны. В более поздние времена эти обряды стали игрищами, в которых выбирали Ящера - молодого парня - усаживали его на землю и девушки устраивали хоровод, они же сами или под "аккомпанемент" волхва, пели, спрашивая Ящера, чего он хочет. Тот, естественно, отвечал, что жениться хочет, и ему на выбор из хоровода доставался девичий венок. Хозяйка должна была его выкупить поцелуем, песней или танцем. Но есть более древняя версия этого обряда, приближённая к оригиналу: из хоровода, в центре которого сидит парень-Ящер, по очереди выбегают девушки. Их цель - пробежать через круг, коснувшись сидящего в центре, до противоположной стороны и встать в хоровод снова, при этом не попавшись в лапы Ящера. Так продолжается до тех пор, пока Ящер не схватит свою жертву и не уволочет ее: девушка становится его невестой. А остальные выбирают нового молодца, и все начинается с начала.
Параллельно этому обряду, практиковавшемуся в степных и лесостепных краях, в лесных областях Руси бытовало похищение девушки медведем. Бер (медведь) уносит девушку для того, чтобы сделать ее, как водится, своей женой, но находится человек, который спасает девушку и валит медведя в схватке. О том, что медведь являлся самым почитаемым среди славян зверем, говорит один тот факт, что его настоящее имя, по мнению многих исследователей, давно и прочно забыто, заместившись иносказательными, описательными определениями. Одна из народных игр на эту тему хорошо иллюстрирует всю глубину архаики подобных обрядов:
"Пробуждение медведя". Один ряженый изображает медведя, все остальные идут его будить - водят вокруг "берлоги" хороводы, кричат, кидают в медведя ветки и камешки. Медведь не просыпается, пока к нему не подойдет одна из девиц, не сядет на него верхом (!), не попрыгает на нем (!!). Тогда "медведь" начинает просыпаться, а девица убегает, забрав с собой клок его шерсти или оторвав еще какую полезную часть костюма ряженого, часто как раз ногу.
Медведь просыпается и, опираясь на липовый костыль идёт искать ту самую девицу.
"Скрипи нога,
Скрипи липовая!
И вода-то спит,
И земля-то спит.
И по сёлам спят,
По деревням спят.
Одна баба не спит,
На моей коже сидит.
Мою шёрстку прядёт,
Моё мясо варит.
Мою кожу сушит."
Найдя, пытается ее задушить или задавить.
Что здесь, как не отражение древнейших обрядов, связанных либо с человеческим жертвоприношением духу-предку, либо с ритуальным сексом, подробно описанном в "Туманах Авалона" Мэрион Циммер Брэдли? Не просто же так юноша-Ящер умыкает приглянувшуюся ему девицу из хоровода! И тащит он её вовсе не за поцелуями. Да и ряженый медвед, отыскав "разбудившую" его девицу, уж точно не за одной лапой приходил. Наши предки хорошо понимали значение внутрирасового смешивания генофонда для поддержания здоровья всего рода - ведь обособленным поселениям, особенно лесным, встречаться повода вроде как и нет, кроме на общих гуляньях.
Это уже в гораздо более позднем фольклоре Змей-Ящер обкладывает деревню выкупом в виде самой красивой девушки и на год уносит её куда-то в дальние края, причём либо по дороге, либо уже на месте она погибает. Первоначально это была жертва первородным силам земли, когда-то полной кровью, а во времена более близкие кровью девственной.
Часть вторая, мифологическая
Часть вторая, мифологическая
Вспомним, что в знакомых нам традиционных русских былинах бой героев со Змеем Горынычем или иным представителем этой породы происходит на Калиновом мосту. У этого сюжета есть прямые параллели с мирами других мифологий (да, Бригитта, я помню о твоём заказе ). Однако почему мост именно Калиновый, да ещё над рекой Смородиной? Для начала обратим внимание на то, что река - и вода в целом - почти всегда и везде имеет сакральное значение разделителя между миром живых, Явью, и миром мёртвых, Навью. Неспроста нежить не может перейти текущую воду, она для неё непреодолимая преграда, как 10 рядов спирали Бруно на границе. Смородина - река, аналогичная Стиксу, Лете, Ахерону и другим.
Топоним "Смородина" никакого отношения к садовому кустарнику не имеет. Это трансформация либо от слова "смород", "смрад", либо от характера реки - "самородная", сиречь ведущая своё существование от первичных сил мироздания. В той или иной степени справедливы обе предпосылки, так как реки-"коллеги" отнюдь не благоухали свежей водичкой, а с другой стороны, "самородная река" как граница между мирами существует от начала времён. Есть ещё мнение, что "Смородина" здесь содержит указание на жизнь и смерть сразу, корнями mor (*mri) - "смерть", и rod - "рождение". Точно так же и Калинов (Калиновый) мост не построен из этой древесины. Калиновый во времена оны означало раскалённый до алого свечения. Сами подумайте, легко ли в прямом смысле пройти по мосту с температурой поверхности в 700..800 градусов? То-то и оно что нет, если вы не в сапёрных доспехах или не в скафандре аварийных пожарных "Газпрома". А так как язык мифа это в первую очередь язык иносказаний и образов, то раскалённый мост служит для напоминания о трудности преодоления этой самой границы между Явью и Навью. Причём путь сей нелёгок для обоих действующих лиц. Как герою-человеку не пройти на ту сторону живым, не победив стражей моста, так и не от хорошей жизни "Только въехал чудо-юдо на калиновый мост - конь под ним споткнулся, черный ворон на плече встрепенулся, черный пес позади ощетинился". Досталось всем, кому по бокам, кому промеж ушей.
В современных трактовках, особенно предназначенных школьникам, подобные моменты однозначно расписываются как встреча сил Добра и сил Зла. Ага, и при этом полностью отбрасывается факт, что жизнь человека с мифологическим сознанием и соответствующей картиной мира проходила не только в мире Яви. А значит, таких вот ярлычных чёрно-белых оценок просто не могло быть. Перейдём к тому, зачем герою понадобилось в навий мир пробираться, да ещё с боями. В классической книжной вариации сказки об Иване Быковиче есть такие строки:
"Только старуху старую, матушку змееву, не одолел Иван. Привела она его в подземелье - к старцу, отцу Змеев. Позвал старик двенадцать воев и говорит им: “Возьмите вилы железные, поднимите мне веки черные, ужо погляжу я, кто сыновей моих погубил. И подняли ему веки черные, веки тяжкие...". Ну? Узнали? Кто сказал "Вий"? Садись, пять. Гоголь писал не на пустом месте.
"..Нет ребенка в Подолии, который бы не рассказал вам об этом страшном истребителе, взглядом своим убивавшем человека и превращавшим в пепел целые города. Счастье только, что этот убийственный взгляд закрывали прильнувшие веки и густые брови.” Другой непременный атрибут легенд и сказок о Вие - это вилы - железные вилы, которыми дюжина добрых молодцев поднимает его веки." - Белкин И. Как выглядел Черный Бог? из "Мифы и магия индоевропейцев".
Вот он, владыка Змей Велес, в ипостаси хозяина загробного мира. Взгляд, пронизывающий до смертоносности, как несомненный атрибут, сплошь и рядом приписываемый также и драконам! Правда, не совсем понятно, кто здесь выступает в образе старухи старой. Если она матушка змеева, а там же обитает и отец Змеев? Это определённо не Морана. Я думаю, что в какой-то момент произошло наложение функций старшего женского божества, коим является Морана, и более нового, "патриархального" Змея Велеса, отсюда и такая двойственность в описаниях мира по ту сторону Смородины. С точки зрения логики, двое не могут полноправно владеть такими областями, но миф не поддаётся прямому логическому анализу. Несмотря на это противоречие, и Морана и Змей Велес относятся к одному из самых древних слоёв мифологии, на которых стоит вся конструкция мироздания наших предков. Интересно, что по народным поверьям Морана является в трёх видах - красивая девушка в белом, взрослая высокая женщина и сгорбленная старуха. Одно это позволяет поставить Морану на предстоящий Велесу уровень, достаточно вспомнить про три ипостаси Великой Матери, которая и порождает, и растит, и убивает, чтобы вновь возродить в новом качестве.
Но. Именно этот момент помогает прийти к решению вопроса "Куда ж ты поперёд батьки в пекло?". Герой сказки, а если подумать - адаптированного изложения сути мифологического мировоззрения - идёт во владения Нави за поиском перерождения, за поиском нового "Я". Но это тема другой статьи, "О пересечениях", материал на которою копится. Здесь замечу лишь, что, к сожалению, детального анализа русских сказок на уровне школьной программы не ведётся. Рассматривается сказка как текст о символизированной борьбе Добра и Зла, даже без задумывания о том, насколько взаимопересекающимися были эти понятия для наших пращуров. В условиях родового строя более применимы были определения "целесообразно" и "нецелесообразно", нежели абстрактные моральные категории. А рамках текущей темы сделаю вывод.
Змей Горыныч после такого разбора по косточкам предстаёт в данном случае как архетипический Страж на пути между Явью и Навью, сущность, находящаяся за пределами рамочных "Добра и Зла". Он - сущность-функция. А его змеегорынычевый драконий облик проистекает от наследственности, как никак, дитя Змея Велеса.
Часть третья, историческая и немного географическая
Часть третья, историческая и немного географическая
В начале нашей эры, во времена Великого переселения народов, с востока на запад двинулись огромные массы людей. Они шли целыми племенами. Можно считать, что первой волной этого грандиозного потока были гунны, стронувшиеся с земель Северного Китая. Там их называли сюнну или хунну. Пройдя через степи Южной Сибири и Врата народов - проход между Каспийским морем и южными отрогами Урала - они вторглись в Северное Приазовье (тогда Меотида) и Причерноморье (Таврия). В это самое время скифы, в 700-тых годах до н.э. вытеснившие на Кубань и далее в Малую Азию киммерийцев, сами отступали и ассимилировались под натиском сарматских племён. Не очень понятно как, но гунны прошли через владения сарматов, сиречь оренбургские, волжские и восточно-донские степи - без особенных потерь с обеих сторон. Археологические источники, в том числе и те, в которых однажды копался я сам ("Советская археология" за 70-е - начало 80-х), на этот вопрос внятного ответа не дают. Думаю, что сарматы (а точнее - их будущая аланская ветвь), которые являются родоначальниками таранного удара тяжёлой конницы и ковали мечи для рубки из седла с двух рук, просто не обращали на них особого внимания, а гунны старались не связываться.
Как бы то ни было, но гунны вторглись в пределы интересов Римской Империи. Вот что писал по этому поводу Адриан в своей "Тактике":
"Скифские военные значки представляют собой драконов, развевающихся на шестах соразмерной длины. Они сшиваются из цветных лоскутьев, причем головы и все тело вплоть до хвостов делаются на подобие змеиных, как только можно представить страшнее. Выдумка состоит в следующем. Когда кони стоят смирно, видишь только разноцветные лоскутья, свешивающиеся вниз, но при движении они от ветра надуваются так, что делаются очень похожими на названных животных и при быстром движении даже издают свист от сильного дуновения, проходящего сквозь них. Эти значки не только своим видом причиняют удовольствие или ужас, но полезны для различения атаки и для того, чтобы разные отряды не нападали один на другой."
Эта цитата относится к новым степнякам, появившимся к тому времени перед римлянами, а скифами они названы по традиции, как и гото-скифы, например, когда уже и скифов как таковых в тех краях не осталось совсем. Настоящие скифы не использовали таких способов войсковой сигнализации, у них были бунчуки.
И представьте сцену боя. Отряды гуннских всадников на всем скаку нападают на врага сразу со всех сторон. Дикие, леденящие кровь крики, оскаленные морды коней, тучи стрел. А впереди отрядов еще более страшные, свистящие и шипящие, крылатые чудища, размахивающие хвостами. Хорошее впечатление, да? А теперь обратим внимание на драконов, развевающихся на шестах соразмерной длины. Они сшиваются из цветных лоскутьев, причем головы и все тело вплоть до хвостов делаются на подобие змеиных, как только можно представить страшнее.. И вспомним любой телерепортаж о китайских праздниках. Естественно, учитывая древность китайской цивилизации и её приверженность традициям, становится очевидно, откуда гунны переняли этот зрелищный метод, переиначив его под свои нужды.
И из этого же можно понять, каким образом китайский дракон, символ природных стихий, мудрости и прочих в целом положительных качеств, трансформировался в чудо-юдо, разоряющее порубежные земли славян. Между кочевыми народами всегда шёл активный процесс взаимопроникновения культур и технологий. Запросто кто-то мог воспринять эффективный способ психологической атаки и позже использовать его. Да что далеко ходить - польская разнаряженная кавалерия это уже совсем не древняя история. Есть расхождения в фактологии, кто же именно таскал крылья, гусары или драгуны, но на конечный результат это не влияет. Хотя, у этих крыльев в бою была и практическая польза - торча выше головы, они препятствовали захвату арканом, обламываясь при резком рывке.
Заключение
Таким образом, есть три равноправные версии, одна из которых сугубо историко-психологическая. Однако я склоняюсь к первым двум, поскольку они, в отличие от третьей, имеют истоками более важные понятия: традиции и архетипы, слагающие основу культуры народа. А во-вторых, у этих версий есть очень интересные параллели, которые ещё больше придают им весомости. Но об этом в следующий раз.
URL записиНачав рыть в сторону славянской мифологии, я обнаружил прискорбный, если не преступный факт. Систематизированной информации в более-менее приятном для изучения виде со времён Проппа и Рыбакова практически не появлялось. Более поздние исследовательские источники и работы, даже если и выглядят убедительно, всё равно оглядываются на этих титанов. При этом некоторые выводы Рыбакова в наше время уже могут быть оспорены на основе этнографии и филологии. Поэтому я не стал растекаться мыслию по древу, а принялся целенаправленно собирать сведения по Змею-Горынычу.
Часть первая, народная
Часть первая, народная
Змей-Горыныч, с одной стороны, видится обычным родственником европейским драконам. Крылатость, умение летать, огнедышащий и так далее. С другой стороны, вроде и дракон, но в то же время целый Змей! А кто у нас Змей? Известно кто. Змей есть хтоническая ипостась Велеса. Ящер, Велес, Чернобог - это имена одного архетипа на разных уровнях мифологии. В паре с Белобогом Чернобог составляет вечно сражающуюся и вместе с тем вечно стабильную систему, воплощённую под именем Рода. А кто знает, что Ярила (Ярило) тоже входит в эту цепочку? Тем не менее, такая гипотеза имеет право на существование. Потому что на это указывают традиционные обряды, связанные с временными циклами и земледелием.
Первым, еще по весне, чествуется Ярило как воплощение природного животворящего начала. Интересно, что часто в этих обрядах главным действующим лицом была девушка в возрасте "перед выданьем". Её наряжали в мужскую одежду, усаживали на коня и водили по полям, чтобы она, как сейчас сказали бы, служила проводником божественной силы и делилась ею с землёй. У этой замены есть глубокий смысл. Во-первых, с помощью юноши Ярило, Ярый (Яростный) Бог, мог легко перебрать с силой и вместо урожайной погоды установилась бы засушливая. А девушка как бы смягчала её. Во-вторых, кому ещё служить посредником между источником силы и весенней землёй, как не девушке "предплодородного" возраста
?Когда же в природа плодоносит, начинаются жатвенные обряды, посвященные уже Велесу-Ящеру. Это время жатвы, сушки снопов на поле и их увоза. Конечный срок означает окончательный расчет с полевыми работами и полем. Снопы увезены для обмолота, а на поле осталось лишь несколько последних колосьев, завязанных, по древнему поверью, "Волосу (Велесу) на бородку". Женщины-жницы частенько пели, обращаясь к ниве, заклинали урожай:
В поле копали,
На гумне стогами,
В клети закромами,
В печи пирогами.
Нивка, нивка,
Отдай мою силку.
Я тебя жала,
Силу свою теряла.
Природа в этих песнях является не только как подательница благ, но и как носительница силы. И эту силу, женскую, плодоносящую, она отдает жницам. Вообще, песни, относящиеся к жатве, пелись женщинами, поскольку это была их работа. Женщина с серпом символизировала плодородие как в обычном смысле, так и в более широком - сакральном - плодородие Матери-земли. Это дошло до наших дней: изображение девушки с серпом означает будущее плодородие.
Подчас жатва проходила ночью, при свете луны. Жницы пели:
Жали мы, жали
Жали, пожинали, -
Жнеи молодые,
Серпы золотые,
Нива долговая,
Постать широкая;
По месяцу жали,
Серпы поломали,
В краю не бывали,
В краю не бывали,
Людей не видали.
Слава тебе, Волос,
Слава тебе, Волос,
Что в поле колос!
В поле копали,
В поле копали,
На гумне стогами,
На гумне стогами,
На гумне стогами!
В клети закромами,
В клети закромами,
В клети закромами!
В печи пирогами!
Ты рад, наш хозяин,
Ты рад, наш хозяин,
Что поле пожали?
Вторая часть этой песни звучит как заклинание. Неоднократные повторения способствуют ритму, который не только повышает эффективность дружной работы. Эти же повторения свойственны разного рода молитвам, заклинаниям, заговорам, то есть текстам, имеющим сакральный смысл и назначение. Особенно интересно, что жницы обращаются именно к Велесу, именуют его Хозяином. С одной стороны, это логично и оправдано, поскольку Велес - в том числе Бог богатства, связь которого с Ярилой, Богом плодородия, очевидна. С другой стороны, богатство и земное плодородие вещи достаточно разные. Очевидно, Ярила ассоциировался с самим понятием плодородия, а Велес - с результатами, как с чем-то материальным.
И вот здесь хорошо укладывается в общую картину "Велесова бородка". Правда, достаточно трудно представить себе взрослого мужчину тех времен без бороды? Только совсем еще юнцы были безусыми и безбородыми. Так зачем же оставлять Велесу на бородку, если по всей логике вещей она у него есть? Но если снова обратиться к параллели Ярило-Велес, то можно предположить, что колосья на самом деле оставляют юному Ярило, когда он возмужал.
А во второй половине августа праздновался Орешник. К этому сроку как раз созревала лещина и почти все полевые культуры были убраны. В более поздние времена эти обряды стали игрищами, в которых выбирали Ящера - молодого парня - усаживали его на землю и девушки устраивали хоровод, они же сами или под "аккомпанемент" волхва, пели, спрашивая Ящера, чего он хочет. Тот, естественно, отвечал, что жениться хочет, и ему на выбор из хоровода доставался девичий венок. Хозяйка должна была его выкупить поцелуем, песней или танцем. Но есть более древняя версия этого обряда, приближённая к оригиналу: из хоровода, в центре которого сидит парень-Ящер, по очереди выбегают девушки. Их цель - пробежать через круг, коснувшись сидящего в центре, до противоположной стороны и встать в хоровод снова, при этом не попавшись в лапы Ящера. Так продолжается до тех пор, пока Ящер не схватит свою жертву и не уволочет ее: девушка становится его невестой. А остальные выбирают нового молодца, и все начинается с начала.
Параллельно этому обряду, практиковавшемуся в степных и лесостепных краях, в лесных областях Руси бытовало похищение девушки медведем. Бер (медведь) уносит девушку для того, чтобы сделать ее, как водится, своей женой, но находится человек, который спасает девушку и валит медведя в схватке. О том, что медведь являлся самым почитаемым среди славян зверем, говорит один тот факт, что его настоящее имя, по мнению многих исследователей, давно и прочно забыто, заместившись иносказательными, описательными определениями. Одна из народных игр на эту тему хорошо иллюстрирует всю глубину архаики подобных обрядов:
"Пробуждение медведя". Один ряженый изображает медведя, все остальные идут его будить - водят вокруг "берлоги" хороводы, кричат, кидают в медведя ветки и камешки. Медведь не просыпается, пока к нему не подойдет одна из девиц, не сядет на него верхом (!), не попрыгает на нем (!!). Тогда "медведь" начинает просыпаться, а девица убегает, забрав с собой клок его шерсти или оторвав еще какую полезную часть костюма ряженого, часто как раз ногу.
Медведь просыпается и, опираясь на липовый костыль идёт искать ту самую девицу.
"Скрипи нога,
Скрипи липовая!
И вода-то спит,
И земля-то спит.
И по сёлам спят,
По деревням спят.
Одна баба не спит,
На моей коже сидит.
Мою шёрстку прядёт,
Моё мясо варит.
Мою кожу сушит."
Найдя, пытается ее задушить или задавить.
Что здесь, как не отражение древнейших обрядов, связанных либо с человеческим жертвоприношением духу-предку, либо с ритуальным сексом, подробно описанном в "Туманах Авалона" Мэрион Циммер Брэдли? Не просто же так юноша-Ящер умыкает приглянувшуюся ему девицу из хоровода! И тащит он её вовсе не за поцелуями. Да и ряженый медвед, отыскав "разбудившую" его девицу, уж точно не за одной лапой приходил. Наши предки хорошо понимали значение внутрирасового смешивания генофонда для поддержания здоровья всего рода - ведь обособленным поселениям, особенно лесным, встречаться повода вроде как и нет, кроме на общих гуляньях.
Это уже в гораздо более позднем фольклоре Змей-Ящер обкладывает деревню выкупом в виде самой красивой девушки и на год уносит её куда-то в дальние края, причём либо по дороге, либо уже на месте она погибает. Первоначально это была жертва первородным силам земли, когда-то полной кровью, а во времена более близкие кровью девственной.
Часть вторая, мифологическая
Часть вторая, мифологическая
Вспомним, что в знакомых нам традиционных русских былинах бой героев со Змеем Горынычем или иным представителем этой породы происходит на Калиновом мосту. У этого сюжета есть прямые параллели с мирами других мифологий (да, Бригитта, я помню о твоём заказе
). Однако почему мост именно Калиновый, да ещё над рекой Смородиной? Для начала обратим внимание на то, что река - и вода в целом - почти всегда и везде имеет сакральное значение разделителя между миром живых, Явью, и миром мёртвых, Навью. Неспроста нежить не может перейти текущую воду, она для неё непреодолимая преграда, как 10 рядов спирали Бруно на границе. Смородина - река, аналогичная Стиксу, Лете, Ахерону и другим. Топоним "Смородина" никакого отношения к садовому кустарнику не имеет. Это трансформация либо от слова "смород", "смрад", либо от характера реки - "самородная", сиречь ведущая своё существование от первичных сил мироздания. В той или иной степени справедливы обе предпосылки, так как реки-"коллеги" отнюдь не благоухали свежей водичкой, а с другой стороны, "самородная река" как граница между мирами существует от начала времён. Есть ещё мнение, что "Смородина" здесь содержит указание на жизнь и смерть сразу, корнями mor (*mri) - "смерть", и rod - "рождение". Точно так же и Калинов (Калиновый) мост не построен из этой древесины. Калиновый во времена оны означало раскалённый до алого свечения. Сами подумайте, легко ли в прямом смысле пройти по мосту с температурой поверхности в 700..800 градусов? То-то и оно что нет, если вы не в сапёрных доспехах или не в скафандре аварийных пожарных "Газпрома". А так как язык мифа это в первую очередь язык иносказаний и образов, то раскалённый мост служит для напоминания о трудности преодоления этой самой границы между Явью и Навью. Причём путь сей нелёгок для обоих действующих лиц. Как герою-человеку не пройти на ту сторону живым, не победив стражей моста, так и не от хорошей жизни "Только въехал чудо-юдо на калиновый мост - конь под ним споткнулся, черный ворон на плече встрепенулся, черный пес позади ощетинился". Досталось всем, кому по бокам, кому промеж ушей.
В современных трактовках, особенно предназначенных школьникам, подобные моменты однозначно расписываются как встреча сил Добра и сил Зла. Ага, и при этом полностью отбрасывается факт, что жизнь человека с мифологическим сознанием и соответствующей картиной мира проходила не только в мире Яви. А значит, таких вот ярлычных чёрно-белых оценок просто не могло быть. Перейдём к тому, зачем герою понадобилось в навий мир пробираться, да ещё с боями. В классической книжной вариации сказки об Иване Быковиче есть такие строки:
"Только старуху старую, матушку змееву, не одолел Иван. Привела она его в подземелье - к старцу, отцу Змеев. Позвал старик двенадцать воев и говорит им: “Возьмите вилы железные, поднимите мне веки черные, ужо погляжу я, кто сыновей моих погубил. И подняли ему веки черные, веки тяжкие...". Ну
? Узнали? Кто сказал "Вий"? Садись, пять. Гоголь писал не на пустом месте."..Нет ребенка в Подолии, который бы не рассказал вам об этом страшном истребителе, взглядом своим убивавшем человека и превращавшим в пепел целые города. Счастье только, что этот убийственный взгляд закрывали прильнувшие веки и густые брови.” Другой непременный атрибут легенд и сказок о Вие - это вилы - железные вилы, которыми дюжина добрых молодцев поднимает его веки." - Белкин И. Как выглядел Черный Бог? из "Мифы и магия индоевропейцев".
Вот он, владыка Змей Велес, в ипостаси хозяина загробного мира. Взгляд, пронизывающий до смертоносности, как несомненный атрибут, сплошь и рядом приписываемый также и драконам! Правда, не совсем понятно, кто здесь выступает в образе старухи старой. Если она матушка змеева, а там же обитает и отец Змеев? Это определённо не Морана. Я думаю, что в какой-то момент произошло наложение функций старшего женского божества, коим является Морана, и более нового, "патриархального" Змея Велеса, отсюда и такая двойственность в описаниях мира по ту сторону Смородины. С точки зрения логики, двое не могут полноправно владеть такими областями, но миф не поддаётся прямому логическому анализу. Несмотря на это противоречие, и Морана и Змей Велес относятся к одному из самых древних слоёв мифологии, на которых стоит вся конструкция мироздания наших предков. Интересно, что по народным поверьям Морана является в трёх видах - красивая девушка в белом, взрослая высокая женщина и сгорбленная старуха. Одно это позволяет поставить Морану на предстоящий Велесу уровень, достаточно вспомнить про три ипостаси Великой Матери, которая и порождает, и растит, и убивает, чтобы вновь возродить в новом качестве.
Но. Именно этот момент помогает прийти к решению вопроса "Куда ж ты поперёд батьки в пекло?". Герой сказки, а если подумать - адаптированного изложения сути мифологического мировоззрения - идёт во владения Нави за поиском перерождения, за поиском нового "Я". Но это тема другой статьи, "О пересечениях", материал на которою копится. Здесь замечу лишь, что, к сожалению, детального анализа русских сказок на уровне школьной программы не ведётся. Рассматривается сказка как текст о символизированной борьбе Добра и Зла, даже без задумывания о том, насколько взаимопересекающимися были эти понятия для наших пращуров. В условиях родового строя более применимы были определения "целесообразно" и "нецелесообразно", нежели абстрактные моральные категории. А рамках текущей темы сделаю вывод.
Змей Горыныч после такого разбора по косточкам предстаёт в данном случае как архетипический Страж на пути между Явью и Навью, сущность, находящаяся за пределами рамочных "Добра и Зла". Он - сущность-функция. А его змеегорынычевый драконий облик проистекает от наследственности, как никак, дитя Змея Велеса.
Часть третья, историческая и немного географическая
Часть третья, историческая и немного географическая
В начале нашей эры, во времена Великого переселения народов, с востока на запад двинулись огромные массы людей. Они шли целыми племенами. Можно считать, что первой волной этого грандиозного потока были гунны, стронувшиеся с земель Северного Китая. Там их называли сюнну или хунну. Пройдя через степи Южной Сибири и Врата народов - проход между Каспийским морем и южными отрогами Урала - они вторглись в Северное Приазовье (тогда Меотида) и Причерноморье (Таврия). В это самое время скифы, в 700-тых годах до н.э. вытеснившие на Кубань и далее в Малую Азию киммерийцев, сами отступали и ассимилировались под натиском сарматских племён. Не очень понятно как, но гунны прошли через владения сарматов, сиречь оренбургские, волжские и восточно-донские степи - без особенных потерь с обеих сторон. Археологические источники, в том числе и те, в которых однажды копался я сам ("Советская археология" за 70-е - начало 80-х), на этот вопрос внятного ответа не дают. Думаю, что сарматы (а точнее - их будущая аланская ветвь), которые являются родоначальниками таранного удара тяжёлой конницы и ковали мечи для рубки из седла с двух рук, просто не обращали на них особого внимания, а гунны старались не связываться.
Как бы то ни было, но гунны вторглись в пределы интересов Римской Империи. Вот что писал по этому поводу Адриан в своей "Тактике":
"Скифские военные значки представляют собой драконов, развевающихся на шестах соразмерной длины. Они сшиваются из цветных лоскутьев, причем головы и все тело вплоть до хвостов делаются на подобие змеиных, как только можно представить страшнее. Выдумка состоит в следующем. Когда кони стоят смирно, видишь только разноцветные лоскутья, свешивающиеся вниз, но при движении они от ветра надуваются так, что делаются очень похожими на названных животных и при быстром движении даже издают свист от сильного дуновения, проходящего сквозь них. Эти значки не только своим видом причиняют удовольствие или ужас, но полезны для различения атаки и для того, чтобы разные отряды не нападали один на другой."
Эта цитата относится к новым степнякам, появившимся к тому времени перед римлянами, а скифами они названы по традиции, как и гото-скифы, например, когда уже и скифов как таковых в тех краях не осталось совсем. Настоящие скифы не использовали таких способов войсковой сигнализации, у них были бунчуки.
И представьте сцену боя. Отряды гуннских всадников на всем скаку нападают на врага сразу со всех сторон. Дикие, леденящие кровь крики, оскаленные морды коней, тучи стрел. А впереди отрядов еще более страшные, свистящие и шипящие, крылатые чудища, размахивающие хвостами. Хорошее впечатление, да? А теперь обратим внимание на драконов, развевающихся на шестах соразмерной длины. Они сшиваются из цветных лоскутьев, причем головы и все тело вплоть до хвостов делаются на подобие змеиных, как только можно представить страшнее.. И вспомним любой телерепортаж о китайских праздниках. Естественно, учитывая древность китайской цивилизации и её приверженность традициям, становится очевидно, откуда гунны переняли этот зрелищный метод, переиначив его под свои нужды.
И из этого же можно понять, каким образом китайский дракон, символ природных стихий, мудрости и прочих в целом положительных качеств, трансформировался в чудо-юдо, разоряющее порубежные земли славян. Между кочевыми народами всегда шёл активный процесс взаимопроникновения культур и технологий. Запросто кто-то мог воспринять эффективный способ психологической атаки и позже использовать его. Да что далеко ходить - польская разнаряженная кавалерия это уже совсем не древняя история. Есть расхождения в фактологии, кто же именно таскал крылья, гусары или драгуны, но на конечный результат это не влияет. Хотя, у этих крыльев в бою была и практическая польза - торча выше головы, они препятствовали захвату арканом, обламываясь при резком рывке.
Заключение
Таким образом, есть три равноправные версии, одна из которых сугубо историко-психологическая. Однако я склоняюсь к первым двум, поскольку они, в отличие от третьей, имеют истоками более важные понятия: традиции и архетипы, слагающие основу культуры народа. А во-вторых, у этих версий есть очень интересные параллели, которые ещё больше придают им весомости. Но об этом в следующий раз
.Свое | Прислано по U-mail
Вопрос: Бест недели?
| 1. Да! | 31 | (100%) | |
| Всего: | 31 | ||
@темы: Свое, Прислано по U-mail, Текст
-
-
13.04.2009 в 12:20Растекаются не мыслью, а мысью.
Честно говоря тяжело читать серьезно рассказ о исследовании былин "Руськых", после того как человек употребил старую русскую поговорку в искаженной форме.
-
-
13.04.2009 в 12:28Честно говоря, апеллирование к Рыбакову как к "титану исторических наук" уже фейл.
-
-
13.04.2009 в 17:07А почему?
*далека от профессиональной истории*
-
-
13.04.2009 в 17:09Потому что рыбаков и фоменко - клоуны.
Если более подробно: спекуляция на научной почве вещь не только неблагородная, но и к сожалению весьма популярная. Видимо поэтому многие люди берут и придумывают много-много сказок, выдавая это за науку. А вообще, в интернетах наверняка есть много критики от серьезных мужей из ИФ МГУ.
-
-
13.04.2009 в 17:13Ну и параллель: Рыбаков и Фоменко.
Спасибо, буду иметь в виду
-
-
13.04.2009 в 19:23-
-
14.04.2009 в 22:04Ну а ровнять Фоменко, который больше ничем не смог выпендриться, с лауреатом двух Сталинских премий - это даже не смешно. При И.В. могли за глаза в Сибирь отправить, но не премию выписать.
-
-
14.04.2009 в 22:18-
-
14.04.2009 в 23:40-
-
15.04.2009 в 09:46-
-
15.04.2009 в 13:09И?
В СССР премии получали и люди, которые утверждали, что "крепостное право было отменено, т.к. данная система прогнила и не могла больше составлять конкуренцию развитым странам". И что?
Ах, да. Вообще-то рыбаков был лауреатом не сталинской, а ленинской премии.
-
-
15.04.2009 в 15:171976 - Ленинская
Дальнейшую дискуссию считаю бесполезной, т.к. в отличие от volgast, предметом вы не владеете. Его мнение и источники имеют основание для принятия как точки зрения.
Заслуги Рыбакова, на мой взгляд, состоят в первую очередь в том, что он, наряду с Проппом, поднял и сделал доступными для анализа огромные пласты исторических материалов. Его подход к анализу и выводы не могут служить истиной в последней инстанции, но отправной точкой - да. Равно как Евклидова геометрия, не работающая в пространстве Римана-Лобачевского, от этого не перестаёт быть действительной дисциплиной.
-
-
15.04.2009 в 18:55Безусловно.