Аналоговая фотография — рукотворна. Именно этим она меня и увлекла.
В 16 лет мне подарили мыльницу, и я бегал с ней везде, щелкал все подряд и радовался, как слон в Индии. В 18 лет я пошел учиться на фотографа, но это был путь в никуда, ибо образование по фотографии у нас очень имеет очень старую базу
(на государственном уровне). На плёнку я пересел резко. Мне дали зенит один старенький, ЕТ, вроде. Тогда и начался мой путь в никуда. Одна плёнка, вторая, третья, потом мне стало скучно получать готовые результаты из фотолаба и началась проявка в кофе. Потом ручная печать на УПЕ. Этого стало мало, цианотипию мне подавай. Меня это всё увлекало, когда пред мной стала открываться аналоговая фотография, я чувствовал себя чуть ли не ошарашенным от возможности выбора мальчишкой, пред которым открылась палатка с мороженным. Это другой мир. Мир запахов, красного света, шороха бумаги и кистей, ожидания чуда в виде отпечатка. Эдакая медитация. Я ощущаю фотографию всеми органами чувств.
В 20 лет я понял, что отдам фотографии всю свою жизнь. Для меня это огромная вселенная.
Спустя некоторое время я начал понимать, что для меня содержание на фотографии стало немного смещаться на второй план. Я всё равно интересуюсь авторскими задумками, читаю кадры и т.д. Хотя недавно меня посетила мысль: «Какая фотография еще имеет смысл?». Меня больше интересуют процессы, которые нам оставило прошлое: цианотипия, мокрый коллодий, ван-дайк, бромойл, гуммипигментный процесс и так далее. Создание кадра, построение композиции, экспозамеры и т.д — это одна половина фотографии. А вот подбор процесса, выбор материала, печать и т.д. — другая. Мне нравится процесс печати от и до. От готовки реактивов до получения конечного результата. Определённо, печатать мне больше нравится, чем снимать. В этом лично для меня что-то есть.
Самый волшебный момент — это когда из белой пустоты фотобумаги начинает проявляться изображение.
Цифровая фотография имеет огромный ряд преимуществ, но почти вся она целиком находится по ту сторону поверхности монитора. Несомненно, изображения выиграли в сохранности и тираже, а так же — в доступности, однако в этом процессе изображения потеряли одно из своих существенных свойств — материальность. Они потеряли поверхность — одну из основных составляющих самого изображения.
Возможно во мне бушует кинестетик, но мне действительно мало этой «цифры».
читать дальше
Когда я вижу фотографии на мониторе, я понимаю, что я вижу только то, что находится на кадре. Можно сказать, я вижу примерно половину того, что есть на самом деле. Если взять фотографию напечатанную бромомасляным процессом формата А3, а потом её оцифровать, то зритель уже будет видеть только кадр. Фактура бумаги, формат, освещение готовой работы - всё это очень важно. Помимо этого, мне кажется, что цифровая фотография в некотором плане ограничена. Когда я сравниваю цифровые фотографии и обычные фотографии я осознаю конечность пикселя и чувствую безумнейшую глубину фотографического зерна и текстуры бумаги. Мне кажется, что я смотрю на звёздное небо, приглядываюсь, но не вижу предела.
Иногда я жалею, что у меня нет машины времени. С превеликим удовольствием отправился бы 80е и учился бы у какого-нибудь мастера-печатника. Все, что мне интересно и действительно цепляет за душу — давно устарело. Я прекрасно осознаю и понимаю, что путь, который я выбрал для себя, будет в некоторой степени сложным. Хороший художник — мёртвый художник. Ван Гог вам в пример. Я понимаю, что могу быть отвергнут современниками или вовсе быть не признанным обществом. Я понимаю, что творение моей жизни может так и остаться зародышем мысли, а то и вовсе оказаться невостребованным. Но я не буду гадать на тему своего будущего, я просто буду делать то, что считаю нужным.
Иногда, как житель просторной и необъятной, я сталкиваюсь с советским прошлым в сознании современных людей. Всё ещё остались люди, для которых заработок на творчестве является дикостью. Если утрировать, то художник должен писать картины, а зарабатывать на жизнь он должен не продажей картин, а покраской заборов. В фотографии иногда бывают похожие моменты: либо ты снимаешь свадьбы за 3 копейки, либо на документы фотографируешь.
С портретом у меня тяжёлые отношения. Можно ловить момент, когда человек показывает свою суть на данный момент, но тогда нужно, чтобы человек не понимал, что его снимают. Когда понимает - он начинает играть на камеру. Люди не хотят показывать себя миру такими, какие они есть. А можно использовать человека как художественный объект и выражать с помощью него творческие идеи. Есть другая медаль — раскрытие личности человека, как это делали Юсуф Карш, Арнольд Ньюман, и другие мастера портрета. Способов работы с человеком великое множество. Ну а я? А что я? Хотите, гуся в цианотипии напечатаю?
В планах у меня освоить такие процессы, как бромсеребряная оптическая печать, точечная бромсеребряная оптическая печать, монохромная и цветная гуммибихроматная печати, цианотипия на стекле, цианотипия-2, Ван-Дайк, тинтайп/амбротипия, желлаж, жидкая эмульсия, бромо-масляная печать.
Я бы хотел открыть свой дом фотографии. Эдакое помещение, где есть две лаборатории (под традиционную и альтернативную печать), две студии (для фотографии XIX века и XX-XXI), библиотека с небольшой кафешкой, где можно было бы проводить лекции и дискуссии, и зоной постпечатной обработки (багет, паспарту, ламинация, и т.п.). Я очень хотел бы показать людям окно в другой мир - пусть забытый, но по-прежнему прекрасный - где они могли бы познакомиться с рукотворной фотографией. Место, где люди могли бы изучать фотографию во всей своей красоте, обсуждать, дискутировать, общаться. Я хочу, чтоб люди увлекающиеся фотографией знали, что есть такое место, где фотография неподвластна времени.