Пишет
Понка:
Меня тут озадачили просьбой посодействовать с созданием новогоднего настроения и написать тематический пост... Не знаю, насколько следующая история попадает под категорию "новогодней", если что, прошу меня простить. Но из песни слов не выкинешь.
Два часа назад я выбегала из нашего главного универмага и Мекки всех паломников шоппинга - Стокманна. В руках у меня была куча разнокалиберных пакетов и огромный бумажный стаканчик с рождественским латте. Латте этот - насмешка над кофе, так, молочная пена с капелькой эспрессо, щедро сдобренная корицей и кардамоном, а еще сиропом с лесными орехами. Но вкусно до безумия. И пахнет так, как должно пахнуть Рождество.
Площадь Трех Кузнецов перед универмагом была заполнена народом: туристы покупали глинтвейн и печеные каштаны в маленьких палатках, восторженные дети облепили витрины магазинов с игрушками, а прямо передо мной, под скульптурой Трех Кузнецов стояли ряженые, молодые парни в нарядах волхвов распевали рождественские гимны. Причем детинушки делали это явно по велению души, а не за деньги: перед ними не лежало ни шляпы, ни футляра, в которые музыканты обычно собирают гонорар за труды.
Я стояла в эпицентре этой рождественской суеты и неторопливо опустошала свой стакан с кофе. Внутри разливалось кардамонно-коричное спокойствие. Подарки куплены, дома ждет елка, которую мы в воскресенье нарядим все вместе: мама, сестра и я. Все в моей жизни, впервые за долгое время, идет именно так как надо. И даже снег выпал. Чего еще ждать под Рождество?
не очень веселая, но вполне себе новогодняя история
И тут мне почему-то вспомнился год девяносто девятый. А точнее, канун Нового года, Миллениум, новогодняя ночь, которую ждал и отмечал весь мир. Смена тысячелетия. Я до сих пор иногда слышу рассказы: "А вот в девяносто девятом мы... уххххх!!!"
Пресловутый девяносто девятый был годом, когда мы переехали в Финляндию. И тогда все стало очень, очень плохо.
В России мы всегда отмечали НГ, по традиции дома всегда была живая елка и подарки, даже если с деньгами было туго, мама находила (как всегда, впрочем) десяток способов раздобыть финансов и устроить праздник нам с Полиной. Даже вечные семейные войны отходили на второй план.
После переезда все изменилось. Холодная война превратилась в открытую обоюдную ненависть между родителями. Внезапное воцерковление моего непутевого батюшки никак не способствовало нормальной атмосфере в доме. Когда я, пытаясь хоть как-то придумать способ для восстановления отношений в семье, заикнулась о елке, отец заорал: - О душе, б***, думать надо, пост сейчас, какая б*** елка?!!
Действительно, думала я в новогоднюю ночь. Какая, блять, елка. Тут галоперидолу бы всем внутривенно.
Нас с сестрой прогнали спать уже около десяти. Я сидела в своей комнате и слушала брань за стенкой.
Накануне в школе все бурно обсуждали планы на Новый год. Я в обсуждениях не участвовала, отчасти потому, что мне нечем было поделиться, отчасти в силу того, что мой финский тогда при всем желании не позволял сказать практически ничего. Без десяти одиннадцать я прокралась на кухню и утащила к себе стационарный телефон. В доме было уже совсем тихо. Я набрала номер Ксюхи, моей лучшей питерской подруги. Дождалась одиннадцати и позвонила. В России наступил Новый год.
- Ну как ты там? - кричала в трубку счастливая, смеющаяся Ксюха. - Все хорошо? Отмечаете? Мы по тебе ужасно скучаем! У вас там круто сейчас, наверное.
- Ага, - ответила я. - Просто супер. Ты себе не представляешь.
- Ладно, мы пошли на улицу! Чао, мы все тебя любим!!!
Оставшийся до полуночи час я просидела на подоконнике. Тогда мы еще ничего не знали о ванильности и о том, что подоконники и пледы - это верные признаки разложения мозга. Я сидела на подоконнике, завернутая в одеяло, а через стекло, глядя на меня поблескивающими в темноте глазами, сидел толстый дворовый кот.
Первый раз у нас с ним встреча не сложилась: мы жили на первом этаже, и меховой бандит через открытую форточку залез ко мне в спальню. Естественно, обнаружив посреди ночи кота в комнате, я перепугалась и начала визжать, а кот перепугался еще больше и порскнул за окно. Потом мы сдружились. В Финляндии нет бродячих кошек, и мой товарищ, наверное, жил у кого-то из соседей, но периодически жаждал свободы и сбегал через открытые окна. Я прятала для него колбасу за обедом, а вечером скармливала коту куски, бросая их через форточку. Кот съедал колбасу, но не уходил, а сидел со мной столько, сколько было нужно.
В новогоднюю ночь мы с котом сидели, разделенные стеклом, и смотрели друг на друга и на снег. Я ждала фейерверка. Это был мой первый Новый год в чужой стране, но я уже знала, что по традиции, здесь каждый год в новогоднюю ночь устраивают грандиозный салют на главной площади страны, и салют этот такой прекрасный и большой, что его огни видны с любого конца города.
Когда стрелки часов сошлись, я чокнулась о темное стекло стаканом с соком. И приготовилась. Наверное, мне ничего в жизни так не хотелось тогда, как увидеть фейерверк.
И тут начали взрываться ракеты.
Они взрывались и взрывались, я слышала грохот петард и звуки салюта, но увы, ничего не видела. Окна моей спальни выходили во двор, и небо над домом было черным. Кот недовольно дернул хвостом, ему не понравились громкие звуки, и спрыгнул с подоконника в снег.
Я сидела одна, в темноте, слушала звуки салюта и понимала, что самая долгожданная ночь во всем мире проходит. Я не могла даже включить музыку: у меня не было плейера, а магнитофон разбудил бы родителей. Я хотела выйти на улицу, ведь обойдя дом или поднявшись на пригорок за дорогой я точно увидела бы фейерверк... но я отдавала себе отчет в том, какие последствия меня ждут, если я это сделаю, а у меня еще прошлые синяки не прошли.
Салют был очень громким и долгим, он длился почти час. Все эти шестьдесят минут я сидела на подоконнике и смотрела в темноту за окном, но так и не увидела ни одного цветного сполоха.
Сегодня, стоя на площади со стаканом горячего кофе в руках, я вдруг поняла, что я осуществила все, чего хотела та девочка на подоконнике. Она смотрела фильмы, в которых героиня на легких каблучках бежит через заснеженный город, покупает по пути в любимом кафе кофе с собой - и бежит дальше. Свободная, счастливая, любимая, бежит домой, где никто не кричит и не бьет, где стоит елка, у нее в руках пакеты, каждый из которых стоит столько, сколько получала девочка на подоконнике за месяц раздачи газет, она может бежать, а может просто стоять посреди площади, дышать морозом и быть счастливой - без условий и без условностей.
И мне так захотелось докричаться до той, пятнадцатилетней, захотелось отмотать время назад и постучаться в то стекло на первом этаже, сказать: - Эй! У тебя еще все будет! Все! Ты будешь отмечать новогоднюю ночь в Вене на главной площади и смотреть на самый прекрасный фейерверк в мире! У тебя будет куча друзей, ты будешь любить и тебя будут любить! Ты будешь радоваться каждой минуте своей жизни, у тебя будет все, о чем ты когда-либо мечтала! Ты будешь красивой, как в тех фильмах. И ты никогда, никогда, никогда больше не будешь одинокой!
И у тебя будет свой кот, даже два. Правда, не такие меховые)
Но я не могу этого сделать, я могу только записать наспех все, что чувствую, и надеяться, что кто-то, кому сейчас, может быть, не так спокойно, как хотелось бы, прочтет это и поймет: все будет хорошо.
Даже если ты не веришь в это, даже если сейчас твоя жизнь - сплошная череда несчастий - все правда будет хорошо.
Совершенно точно. Я проверяла.Свое | Не Бест? Пришли лучше!